А я и забыл, что не один наблюдаю за происходящим! Мы с гоблином быстро отползли за дом, и тогда, уже не скрываясь, бросились в сторону стоянки. Крики сзади пока не приближались, но надолго растерянности людей не хватит – нам нужно как можно быстрее убираться из этого гостеприимного селения. Если несколько сотен человек, собравшихся в одном месте, мечтают тебя убить, не стоит находиться рядом с ними. Ни к чему хорошему это не приведет.
Мы пробежали через село, своим шумным появлением напугав шефа. Здесь пока было не слышно воплей обозленных людей, так что причины нашего далекого от скрытности поведения поставили орка в тупик.
– Какого хрена вы топчете, как юные быки перед случкой!? – возмутился он. – Что, вам так понравилась служба, что теперь не терпится и нас позвать?
– Шеф, будим всех и сматываемся как можно быстрее. Иначе к нам сейчас самим присоединятся, даже идти никуда не надо будет. И на службе побываем, в качестве жертв!
– Да чего произошло‑то?! Вы там что, прямо на алтаре кого‑то изнасиловали? – шеф спрашивал уже на ходу, бросая в фургон наши поспешно скомканные лежанки – причем в одной из лежанок была и леди Игульфрид, которая уже раскрыла глаза и даже приняла сидячее положение, но, кажется, еще не проснулась. Из фургона послышалось приглушенное разноголосое ворчание, но на это никто не обратил внимания. Ханыга впрягал одну из лошадей, я заканчивал со второй – за время путешествия я привык справляться с этой нехитрой операцией машинально.
– Да что здесь происходит?! – это леди Игульфрид, наконец, выбралась из фургона, и теперь непонимающим взглядом обводит поспешные сборы.
– Жители деревни хотят нас прикончить. – Коротко объяснил шеф, – Скоро будут здесь. Девчонка, в фургон. И ты тоже, – последнее относилось к Тренни, который тоже успел высунуть голову на улицу, и изумленно осматривал творящийся хаос, потирая шишку на лбу – видимо, это ему досталась честь смягчить падение нашей ведьме.
Ханыга, хлестнул лошадей, шеф снова забросил леди Игульфрид в фургон, а сам остался дожидаться, пока я не закончу седлать свою лошадь. Тренни на этот раз был готов, поэтому досталось кому‑то другому… Нам с Орком предстояло прикрывать отход, по мере сил замедляя движение погони.
Мы быстро догнали фургон, пристроились сзади, я на ходу описал происшедшее на площади, постаравшись как можно точнее передать свои ощущения. Из фургона послышались взволнованные взвизги, кажется, кто‑то из девушек заплакал.
– Это чего ж теперь, нас убьют? – обескураженно, даже немного обиженно спросил Тренни. Лицо у него было как у ребенка, у которого отобрали конфету. Кажется, он не мог понять, как люди, которые еще днем с таким восторгом наблюдали за представлением, могут теперь желать ему, такому замечательному парню, смерти.
– С чего ты взял? – пропыхтел шеф. – Им надо нас сначала догнать. – Лошади‑то не у всех есть, так что догонят максимум человек пятьдесят. Ну и они не профессиональные солдаты, так что справимся. Кстати, сид, как считаешь, не пора ли нам приотстать?
– Может, лучше дотянуть до моста?
– Я с вами останусь! – я и леди Игульфрид ответили одновременно, но ответил начальник сначала мне.
– Далековато до реки. Могут догнать. А ты, девчонка, остаешься с зеленым защищать гражданских, ясно?! Мало ли, что там на мосту? Это приказ старшего по званию! – аргумент на мой взгляд вполне убедительный, никто и не думал слишком уж оберегать девушку, мы давно перестали ее слишком опекать зная, что она и сама может о себе позаботиться, но ведьме до сих пор казалось, что мы ее оберегаем и носимся как с драгоценной вазой. Тем не менее, приказу она подчинилась.
– Я вам это еще припомню, господин Огрунхай!
– Поугражай еще! – возмутился шеф. – Лучше бы подумала, чем можешь нам на ходу помочь. Ты же с травками всякими общаешься, да листиками, вот пусть они поотрастут повыше, чтоб им не так весело за нами бегать было!
Леди Игульфрид тут же перестала гневно сверкать глазами, и сосредоточилась.
– Сейчас обгоните фургон, – велела она. – Вы мне помешаете. И скажите Ханыге, чтобы ехал помедленнее.
Мы сделали, как было велено – перевели коней на шаг, обернулись. Некоторое время ничего не происходило, а потом мне начало казаться, что повозка, проезжая по дороге, забирает ее с собой – сразу за ней из укатанной земли от краев к центру полотна полезла трава и кусты, маленькие деревца, которые вырастали на глазах. Продолжалось это целую минуту, а потом из повозки донеслось невнятное бормотание, звонкий удар, вскрик, и волшебство прекратилось – больше бурного роста не наблюдалось.
– Зеленый, гони, – велел шеф. Мы с ним снова приотстали, и на ходу постарались заглянуть внутрь.
– Ты чего творишь, гаденыш? – заорал шеф, успев первым.
Мне, наконец, удалось закрепить поводья на телеге, и я перебрался следом. Картина открылась странная. Тренни висел, прижатый спиной к стене фургона. Не просто так, конечно – его удерживал скрючившийся от тесноты шеф. На руке у него, кроме, собственно, Тренни висели также Карлик и Мавка – последняя протестующе пищала. Откуда‑то из‑под брюха у Орка торчали ноги леди Игульфрид.
– Это что здесь такое? – опешил я.
– Он бил Игульфрид! – тыкнул пальцем в лицо жонглеру шеф. – Залепил ей пощечину так, что аж кровь носом пошла и вырубилась.
– У нее кровь сразу пошла! – смогла, наконец, говорить Мавка. – Еще до того, как он ударил. И не только из носа, еще из ушей. Он потому и ударил, чтоб она колдовать перестала. Не надо убивать Тренни, господин Огрунхай, он помочь хотел!
– Шеф, побери тебя духи степей, выметайся отсюда! Ей надо помочь!
Шеф без возражений выбрался из фургона, а я, наконец, смог оценить состояние ведьмы. Она здорово напоминала сказочных вампиров – была бледна, лицо, измазано кровью.
– Что с ней, господин Сарх? – напряженно спросил Карлик.
– Переутомилась. Но, кажется, не смертельно, Тренни ее вовремя оглушил. Давайте уложим ее поудобнее – она теперь не меньше суток в себя не придет. А сколько еще не сможет колдовать – не знаю. – Я, кажется, понимал, почему она так выложилась. Не захотела, чтобы мы убивали ни в чем неповинных людей. После того, как мы уложили девушку и умыли ей лицо, я выбрался из фургона, и рассказал что, собственно произошло шефу, который не находил себе места от переживаний. Поняв причины плачевного состояния леди Игульфрид он, кажется, превзошел себя в богатстве ругательной конструкции.
– Уволю! – ярился он. – Нет, сначала выпорю, а уже потом уволю, прямо здесь, и домой пусть добирается сама!!!
Я разделял его негодование. Здоровье леди Игульфрид было мне дороже, чем жизни всех людей вместе взятых. И невинными я их не считал.
Тряхнув головой, чтобы отогнать непрошеные мысли, я пришпорил коня. Догнать нас теперь не получится, лошадям не пройти быстро через появившийся подлесок, но впереди нас ждет граница, на которой должны быть хоть какие‑то заставы. И с той и с другой стороны. Пускай раньше граница с Бренном была символическая, кто знает, как это изменилось теперь?
Спустя еще десять минут мы убедились, что граница больше символической не является. По рассказам циркачей, которым приходилось раньше ходить по этой дороге, мост через реку охранялся с каждой стороны инвалидами – солдатами, которых держали на службе из сострадания. Посты с обеих сторон насчитывали по два‑три человека, для которых была установлена сторожка, в которой они и жили. Часто они наведывались друг к другу в гости, проводя вечера за кружкой пива, или бутылочкой недорогого вина.
У сидов неплохо развито ночное зрение, так что я первым увидел переправу. На описанное Тренни это точно не походило. С нашей стороны мост был перекрыт двумя дюжинами солдат – и они были уже готовы начать стрельбу.
Я крикнул Ханыге, чтобы он остановился. Он успел как раз вовремя – мы успели раньше, чем въехали в пределы досягаемости стрел. Нас, конечно, услышали и даже дали залп, но не пострадали даже лошади.
– Нахрапом не проскочим, лошадей побьют. – Констатировал шеф. – Чего они так на нас вызверились?
– Там кроме солдат, наверное, священник есть, – предположил Ханыга. – Если их бог в селении велел нас догонять, то и здешним мог передать, чтобы ждали.
– Да что за бред вы несете? Какой бог? – возмутился орк. – Только что договорились, что богам это не интересно! Нас просто решили ограбить!
– Это ты службы не видел! – покачал головой гоблин. – Уж поверь, что‑то такое там было… Сверхъестественное. И оно нас за что‑то очень не любит. И потом, откуда‑то они про нас узнали, раз стреляют?!
– Может, они во всех ночных путешественников стреляют, – возразил шеф, но уже без прежней уверенности. – Делать‑то что будем? Они нас так в клещи возьмут. Подождем еще дюжину минут и те, что остались сзади нас догонят. Долго ли лошадей провести в поводу?
– Что делать, что делать… – Проворчал гоблин. – Убивать их будем. Мы с Сархом с двух сторон поползем, а ты пошумишь. Отвлечешь их как‑нибудь.